[ezup]

«Синопский бой 18 ноября 1853 года». А. П. Боголюбов (1824–1896). Центральный военно-морской музей имени императора Петра Великого, Санкт-Петербург

«Шары чугунные повсюду
Меж ними прыгают, разят,
Прах роют и в крови шипят.»
«Полтава» А. С. Пушкин

Неизвестные войны. Итак, из приведённой в предыдущем материале схемы можно увидеть, что Нахимов не сумел расположить свои корабли в Синопской бухте так, чтобы максимально эффективным образом использовать их артиллерию. Хотя имел в своём распоряжении целых пять дней, чтобы всё высмотреть и рассчитать наиболее выгодное место боя для каждого корабля. Поэтому преимущество российской эскадры в артиллерии было сведено к минимуму: фактически 270 русских пушек сражались с 249 турецкими! Дальность огня была невелика – 300-350 метров. Так что палили друг в друга и ядрами, и книппелями, и даже картечью. Получилось, что флагман Нахимова сражался с четырьмя кораблями и батареей № 5, а «Париж» не мог стрелять по двум из этих кораблей, то есть поддержать «Марию» огнём. А сама «Мария» сосредоточила огонь своих 42 пушек на турецком флагмане, не обращая внимания на «Гюли-Сефид», «Фазли-Аллах» и «Неджми-Фешан». «Великий князь Константин» вёл огонь по двум фрегатам и батарее, а вот «Чесма» палила лишь по «Навики-Бахри», и только частью своих орудий. Такая вот была у нас «продуманная» диспозиция.

Ещё одна картина А. П. Боголюбова, посвящённая Синопскому бою…

Между тем на корабле «Три святителя» от попаданий калёных ядер вспыхнул пожар, и из-за дыма он принялся стрелять по… «Парижу», так что пришлось поднимать ему специальный сигнал. Но всё-таки несколько ядер он влепить в «Париж» успел. Между тем крайний «Ростислав» оказался под огнём фрегатов «Низамие», «Каади-Нефер», корвета «Фейзи-Мабуд» и батареи № 6. В итоге по нему стреляли 77 турецких пушек, которым он отвечал из 42! Усилить результативность огня на «Ростиславе» попытались… заряжая в пушки по два ядра сразу. Но это привело к тому, что пушки на нём начали взрываться, что привело к ранениям многих комендоров. А «Три святителя» временно стрелять перестал. И в итоге у нас оказалось здесь 208 пушек против 249 у турок! Трудно себе представить более бездарно растраченное превосходство в артиллерии, но сделанного было уже не вернуть, думать о том, куда и какие корабли следовало поставить, нужно было раньше!

Но тут на наше счастье начал сказываться огонь русских орудий. В 12.52 от огня «Константина» и «Чесмы» взорвался «Новики-Бахри», да так, что его обломки засыпали батарею № 4 и она прекратила стрельбу. В 13.00 и турецкий флагман, не выдержав огня «Марии», расклепал якорную цепь и начал дрейфовать к берегу, причём, проходя мимо «Парижа», попал ещё и под его бортовой залп. Затем загорелся «Гюли-Сефид», а его команда стала спасаться бегством.

Примерно в это же время «Константин» поразил «Гюли-Сефид», который взорвался в 13.05. Линкору «Чесма» перебило шпринг и развернуло носом на батарею № 4, но положение было быстро исправлено, был заведён новый верп, корабль вновь развернули и продолжили огонь по выбранным целям.

«Линейный корабль «Императрица Мария» под парусами». А. В. Ганзен (1876–1937). Альбом «Российский императорский флот». Петроград. 1916 год

Между тем на правом фланге турки смогли нанести довольно сильные повреждения «Ростиславу» и «Трем святителям». Более того, на «Ростиславе» произошёл разрыв пушки № 6, стоявшей на нижней палубе, в результате которого было ранено 40 человек. Взорвалось также 20 пороховых кокоров, начался пожар, и кораблю стал угрожать взрыв крюйт-камеры. К счастью, пожар удалось потушить. На помощь «Святителям» тут же пришёл «Париж», открывший огонь по батарее № 6, которая жестоко обстреливала «Ростислав» и «Трех святителей».

В 13.15 «Париж» градом ядер заставил «Димиад» отойти к берегу, после чего перенёс огонь на «Низамие». «Три святителя» тоже стреляли по «Низамие», а «Ростислав» бил по «Фейзи-Мабут» и батарее № 6. Затем «Париж» открыл огонь по батарее № 5, которую никак не удавалось заставить замолчать «Марии».

«Палуба линейного корабля «Императрица Мария» во время боя при Синопе». 1853 год. А. Д. Кившенко (1851–1895), 1880 г. Центральный военно-морской музей, Санкт-Петербург

В 13.40 «Мария» наконец-то добила «Фазли-Аллах». Он загорелся и выбросился на берег. И тут Нахимов приказал повернуть корабль на шпринге и начал стрелять по батарее № 5, хотя положение его левого фланга было по-прежнему достаточно тяжёлым, и ему следовало стрелять туда.

В 14.30 взорвались транспорты с боеприпасами для кавказских горцев, но зато вновь начал стрелять «Димиад», который ядрами и картечью опять пришлось добивать «Парижу». И тут в 14.32 Нахимов почему-то отдал приказ прекратить бой, а судам эскадры отойти от берега.

Литография В. А. Прохорова «Линейный корабль «Три Святителя»»

В 14.35 Синоп накрыло дождём, но пожары на турецких кораблях продолжались. Собственно, сама турецкая эскадра своё существование уже прекратила, но батареи № 5 и № 6 всё ещё продолжали досаждать русским кораблям своими калёными ядрами. Так что «Парижу» пришлось вести огонь по батареям № 5 и № 6 до 16.00, а «Ростислав» стрелял по этой последней действовавшей батарее вплоть до 17.00.

А теперь пришло время вспомнить и про пароход «Таиф». Ну тот самый, которым командовал англичанин Адольфус Слейд, и который «позорно сбежал» из Синопа. А сообщила о его неприглядной роли в Синопском бою в конце декабря 1853 года петербургская газета «Северная пчела»:

«…Турки обвиняют в синопском поражении Мушавер-пашу (капитан След), к эскадре которого принадлежали истреблённые корабли. Жалуются, что он оставил турецкий флот в Синопе вопреки данным ему инструкциям.»

«Ушедший пароход «Таиф» был под командою англичанина Следа»,

— написал в 1894 году морской историк А. С. Кротов в своей двухтомной работе «Повседневная запись замечательных событий в русском флоте».

Однако российские военные историки А.Ф. Гейрот и Н.Ф. Дубровин о Слейде в своих книгах о Синопском бое почему-то не пишут. И не словом о нём не обмолвился командир парового фрегата «Таиф» Арап Яхья-бей, когда давал показания перед Адмиралтейским советом турецкого флота 6 декабря 1853 года, и описывая Синопское сражение, не сказал о британце мушавир-паше ни слова, хотя это была его прямая обязанность. «Мушавир» по-турецки значит «советник, консультант», а приставка «паша» свидетельствует, что Слейд по званию и положению входил в высший командный состав турецкого флота. И если бы Слейд присутствовал на «Таифе», то вряд ли Яхья-бей на Совете ничего не сказал об адмирале, без прямого приказания которого он не мог покинуть место сражения на своём пароходе. Пленённый Осман-паша, у которого 24 декабря 1853 года взял интервью знаменитый художник-маринист И. К. Айвазовский, тоже о нём ничего не сказал. В своих докладных записках ни Корнилов, ни Нахимов, ни начальник Главного морского штаба Меньшиков в своём сообщении Николаю I об иностранных офицерах на турецких кораблях не говорят, хотя это, безусловно, было бы важной новостью. То есть, если бы Слейд был на пароходе «Таиф», то Осман-паша или его офицеры, попавшие в плен, об этом бы Нахимову, конечно, сообщили. Как это показано в кинофильме «Нахимов», снятом в 1946 году. Но… видимо, это один из мифов нашей истории, вроде утопления немецких рыцарей во льдах Чудского озера. Как он в нашу историю пролез – это разговор особый. Для нас в данном случае важно лишь то, что никто из реальных участников Синопского боя о его участии в нём не сообщает! Никто!

А вот о том, что Осман-паша приказал Яхья Бею в случае атаки русских уходить из гавани, свидетельства есть. Более того, разводить пары на пароходе начали, едва только русские суда были замечены на подходе к гавани. И уже спустя десять минут после первых выстрелов «Таиф» устремился на прорыв.

При этом все современники и участники боя сообщают, что курс «Таифа» шёл не вдоль берега, за турецкими судами, а непосредственно вдоль линии русских кораблей. И что пароход двигался под шквальным огнём с обеих сторон, а расстояние до него от русских линкоров было не более кабельтова (около 200 метров). Всего несколько ядер в гребные колёса, и… гибель парохода была бы просто неминуема. Но наши комендоры по «Таифу» ни разу не попали!

Потом за ним бросились в погоню фрегаты «Кагул» и «Кулевчи», поставив все паруса.

А тут в 13.00 к Синопу подошёл, наконец, со своими пароходами Корнилов. Причём подошёл с другой стороны перешейка и видел, как ядра с кораблей Нахимова… перелетают город Синоп и падают в море с противоположной стороны. Это к вопросу о меткости огня наших комендоров, зачастую паливших «в белый свет, как в копеечку». Корнилов тут же начал обходить полуостров, спеша на помощь к Нахимову, и оказался прямо перед уходящим в море «Таифом» и преследующими его фрегатами. И приказал своим пароходам «Крым» и «Херсонес» преследовать неприятеля. А был ещё и третий пароход – «Одесса», в который с «Таифа» попало несколько ядер, и на котором был ими разбит штурвал, убит унтер-офицер и ранен матрос. Сама же «Одесса» выпустила по «Таифу» 79 снарядов, из них 9 бомб. «Крым» сделал по нему 83 выстрела, и 12 бомбами, но хотя на нём и были раненые и убитые, остановить турецкий пароход этой канонадой так и не удалось. То есть пальба по нему была изрядная, но цели своей она, увы, не достигла.

«Пароходофрегат «Одесса» выходит в первый рейс 10 мая 1843 года». Рисунок Е. В. Войшвилло

Интересно, что капитан Яхья-бей, ожидавший получить награду за спасение своего корабля, был после доклада уволен со службы с лишением чина за своё «недостойное поведение». Султану Абдул-Меджиду бегство «Таифа» очень не понравилось, и он сказал:

«Я бы предпочёл, чтобы он не спасся бегством, а погиб в бою, как и остальные.»

«Le Moniteur» – французская газета, корреспондент которой побывал на «Таифе» сразу же после его прибытия в Стамбул, сообщала, что на нём было после боя 11 убитых и 17 раненых, так что ему в этом бою всё-таки тоже досталось.

Только теперь Корнилов повернул к Синопу, куда фрегаты ушли ещё раньше (на «Кулевчи» в перестрелке с «Таифом» ранило двух матросов, и одного на «Кагуле») и даже успели поучаствовать в завершении сражения. Пароходы появились в 16.30 под громкие крики «Ура!». Последние выстрелы сделал как раз фрегат «Кулевчи», на котором заметили не спущенные флаги на кораблях «Фазли-Аллах» и «Неджми-Фешан». Но Нахимов приказал огонь прекратить. Так закончился Синопский бой в дореволюционной историографии, и Сипопское сражение в советской.

План Синопского сражения из сочинения историка А. М. Зайончковского

Стоявшая в гавани эскадра была уничтожена, около 3000 турок погибло, город от бомб и горящих обломков загорелся, а его жители бежали в горы вместе с губернатором. Младший флагман Гуссейн-паша утонул, спасаясь вплавь с корабля «Низамие», а Осман-пашу на следующий день взяли в плен на его разбитом корабле, раненного в ногу и вдобавок ограбленного его же матросами. В плен взяли также 200 матросов. А вот из кораблей ни одного захватить в качестве трофеев не удалось. Те, что хотя бы как-то ещё держались на плаву, Нахимов приказал сжечь, потому что буксировать их в Севастополь бурным морем было попросту невозможно.

Почтовый блок России, посвящённый 150-летию Синопского сражения, 2003 г., 12 рублей

Ну а итог результативности самого этого сражения как боевого столкновения мы подведём в следующий раз.

Продолжение следует…

Автор:

Вячеслав Шпаковский