[Сало Свисало]

- Знаешь, у меня какое-то странное предчувствие, как будто сегодня что-то случится, - сказала Маруся, когда он наклонился поцеловать её перед уходом.
Сергей улыбнулся.
- Женская интуиция?
- Не знаю, просто как-то странно…
- Думай о хорошем, - снова улыбнулся он и ещё раз поцеловал её в плечо. – Я побежал.

Маруся поставила в духовку мясо, взглянула на часы и торопливо пошла одеваться, оставалось всего полчаса. Она достала из шкафа два платья и задумчиво закусила губу. Голубое ей очень идёт, но нельзя не признать, что чуточку полнит. А чёрное для сегодняшнего дня кажется несколько мрачноватым. Всё-таки первая годовщина знакомства – большой праздник. Таким образом, выбор был сделан в пользу голубого.

Маруся торопливо оделась, подобрала перед зеркалом волосы. Светлые кудряшки улеглись послушно, и только две, короткие, выскользнули, как всегда, из причёски. Лёгкий макияж. На ноги – туфельки. Придирчивый взгляд на маникюр – порядок, к счастью. Ну, всё! Маруся посмотрелась в зеркало, улыбнулась себе и пошла сервировать стол.

Она готовилась к этому дню, обегала в поисках подарка все магазины, прикупила комплект нового нижнего белья, приобрела свечи, шарики в виде сердечек и прочую, милую влюблённым сердцам, ерунду. Почему-то Маруся не сомневалась, что сегодня произойдёт ещё что-то, но только сейчас догадалась что. Недаром Серёжкина мама на днях между делом поинтересовалась размером Марусиного пальца. В пятый, наверное, уже раз протирая тарелки, Маруся улыбнулась. Критически оглядела столик, достала вино, придирчиво подула в бокалы, словно за полчаса, прошедшие с их протирания, на них могли осесть горы пыли.

Так у них с Серёжкой всё хорошо и ладно складывалось, что Маруся, думая об этом, даже немножко тревожилась. Ну не может быть всё так хорошо! Познакомились, когда она училась на четвёртом курсе, а Серёга уже окончил институт и прилично зарабатывал. Понравились друг другу, стали встречаться. Через полгода решили жить вместе, сняли квартиру. Казалось, они друг другу подходят идеально. Серёжка был убеждён, что работать должен мужчина, а Маруся не рвалась в феминистки. Он охотно помогал ей по дому, если она просила, а она спокойно воспринимала его друзей. Не было, как ни странно, даже конфликтов с будущими свекровью и тёщей. Марусина мама называла его Серёженька, а Серёжкины родители и вовсе считали, что сынку привалило счастье. Цапались иногда по мелочам, но дольше нескольких часов дуться друг на друга были не в состоянии. Так и жили. И Маруся была счастлива, это был её человек, тот самый, один из миллионов. В будущем году планировали завести ребёнка. Маруся снова улыбнулась и взглянула на часы. Сейчас придёт.

Принюхиваясь к доносящимся из кухни запахам буженины, Маруся рассеянно нажала кнопку на телевизионном пульте.

- …произошло сегодня на проспекте Ленина. Автомобиль марки «Ауди», номер С650ВТ, несколько раз перевернувшись через крышу, врезался в бетонное ограждение. Водитель скончался на месте.

Какой-то рваный кусок железа, словно вросший в бетон, просунувший в него свои стальные изломы. Носилки, покрытые белой простынёй, с человеческим телом под ней… На заднем, раскрошенном мелкой мозаикой, стекле, болтается резиновый смайл, её подарок ему на день рождения. Мигалки скорой.

Маруся не осознавала, что уже с минуту воет протяжно, на одной ноте, вцепившись ногтями в волосы. Потом выбежала из комнаты, стала лихорадочно, роняя стулья, искать телефон. Наконец он нашёлся на своём обычном месте, она забыла, что положила его туда… Она не могла вспомнить семизначный номер и тыкала ногтями во все кнопки подряд, пока в окошечке не высветилась Серёжкина фотография. Сохранить, изменить… Маруся продолжала бестолково, как безумная, дёргать джойстик, нажимать на все кнопки подряд. Вызвать… Да-да, вызвать… Длинный гудок. Вызвать, вызвать… Гудок…

- Пожалуйста, - бормотала Маруся, сидя под вешалкой и умоляя кого-то. – Пожалуйста…

Гудок…

- Пожалуйста…

Гудок… Пауза. Гудок… Пауза. Гудок… Пауза.

Позвонить свекрови. Может быть, он не на машине… Внутри Маруси кто-то ухмыльнулся гадко. Дурочка, как же не на машине? Ты махала ему утром рукой в окно, когда он садился за руль. Маруся старалась не выпустить панику на свободу. Ужас бился в каждой клеточке, прямо под кожей, в голове, в кончиках пальцев. Если выпустить его, он превратится в безумие, и она не сможет набрать номер свекрови.

Она осторожно набрала знакомые цифры. Гудок. Гудок. Гудок.

И ужас вылез наружу.

Маруся швырнула в стену телефон, он разлетелся кусками пластика, и это как будто приблизило её к той страшной аварии. У неё тоже авария.

Глаза её были сухи. Она не плакала. С чего плакать? Просто Серёжка разбился на машине. Скончался на месте. Просто новая «Ауди» врезалась в бетонное ограждение и превратилась в уродливые куски металла и крошки пластика. И на заднем стекла висит живучий смайл. Потому что он резиновый. Он не изломается и не раскрошится. И у него не может быть разбит череп… Наверное, Серёжкин телефон валяется где-нибудь под искорёженным сиденьем и заливается истеричными трелями, а на дисплее – её, Марусина, фотография. Она там улыбается, потому что не знает, что через несколько месяцев Серёжка погибнет в автокатострофе, и его засунут в холодную машину скорой помощи, накрыв белой простынёй. Если бы знала, она ни за что не улыбалась бы.

Она посмотрела на часы. Пять минут, как он должен быть дома, и целых шесть, как она узнала, что он не придёт больше никогда.

И ужас сожрал её. Она скорчилась в жалкий дрожащий комок под вешалкой в коридоре, всхлипывающий и трясущийся. Это был не человек, там, под вешалкой, среди сапогов, это уже был ужас – мерзкий, липкий, который может убить если не тело, то душу точно. Сожрать кусок души и улыбаться окровавленной мордой.

- Отче наш… - Зачем-то зашептала Маша. – Иже еси на небеси… Да святится имя Твое… Да приидет царствие Твое…

Но ужас уже терзал её, и не отогнать его было молитвой. Ужас ослепил и оглушил её, словно выколол глаза и отрезал уши.

С отрезанными ушами нельзя услышать щёлканья замка.

- Машенька! Марусь, извини, что опоздал. Маш! Ты где? Не обижайся, у меня с тормозами что-то, ребята со стоянки на сервис тачку погнали на Ленина, я на метро, трубка там не ловит… Машка!