[ezup]

Этот цикл статей посвящается службе линейных кораблей типа «Севастополь» в межвоенный период, то есть в промежутке между Первой и Второй мировыми войнами. Автор попытается разобраться в том, насколько оправданной было сохранение трех, в общем-то устаревших уже линкоров в составе Морских сил РККА. Для этого необходимо будет определить круг задач, которые могли бы решать эти корабли, напомнить уважаемым читателям объемы модернизации, которой подвергся каждый из них, и, конечно, поразмыслить над тем, насколько эти модернизации были достаточны для выполнения указанных задач.

Как известно, в наследство от Российской империи СССР получил 4 линейных корабля типа «Севастополь», из которых 3 находились в более-менее удовлетворительном техническом состоянии. Четвертый же линкор, «Полтава», переименованный в 1926 г. во «Фрунзе», стал жертвой сильного пожара, случившегося в 1919 г. Корабль при этом не погиб, но получил тяжелейшие повреждения: огонь практически уничтожил три паровых котла, центральный артиллерийский пост, обе носовые боевые рубки (нижнюю и верхнюю), электростанцию и т.д. Как известно, в дальнейшем было много планов по его восстановлению в том или ином качестве, однажды даже приступили к ремонту корабля, забросив это дело через полгода, но в строй корабль так и не вернулся. Поэтому историю «Фрунзе» мы рассматривать не будем.

Что же до «Севастополя», «Гангута» и «Петропавловска», то с ними дело обстояло так. Как известно, Российский императорский флот так и не рискнул использовать линкоры типа «Севастополь» по их прямому назначению, так что в Первую мировую войну корабли этого типа не приняли участия в боевых действиях. Иное дело – гражданская война.

В годы гражданской


После ставшего знаменитым «Ледового похода» Балтфлота, линкоры весь 1918 г. простояли на якорях, при этом убыль их экипажа достигла катастрофических величин – матросы расходились по фронтам гражданской войны, по речным флотилиям, да и просто… расходились.

В 1918 г. финские войска осадили форт Ино, расположенный в 60 км от Санкт-Петербурга. Это было новейшее фортификационное сооружение, формирующее минно-артиллерийскую позицию непосредственного прикрытия «города на Неве», имевшее на вооружении в том числе и новейшие 305-мм орудия. Советское руководство желало оставить этот форт под своим контролем, но, в конце концов, подчинилось указанию Германии, приказавшей сдать форт финнам – впрочем, остатки гарнизона взорвали его перед уходом.

Пока еще существовали планы удержать Ино силой, предполагалось, что в этом может помочь флот, но для боевых действий удалось укомплектовать только один линкор – «Гангут». Впрочем, к Ино он так и не вышел. Затем «Гангут» и «Полтаву» перевели к стенке Адмиралтейского завода, поставив на консервацию (где, собственно, «Полтава» и сгорела). Затем, когда был сформирован действующий отряд кораблей (ДОТ), в него с самого начала был включен «Петропавловск», а позднее – и «Севастополь». «Петропавловску» даже посчастливилось принять участие в настоящем морском бою, состоявшемся 31 мая 1919 г. В тот день эсминец «Азард» должен был провести разведку Копорского залива, но наткнулся там на превосходящие силы англичан и отступил к прикрывающему его «Петропавловску». Британские эсминцы, в количестве 7 или 8 ед. устремились в погоню, и были обстреляны линкором, израсходовавшим 16*305-мм и 94*120-мм снарядов, при этом дистанция падала до 45 кабельтов и даже менее. Прямых попаданий не было – сказалось долгое отсутствие боевой подготовки, но все же несколько осколков угодили в британские корабли, и они почли за лучшее ретироваться.

Впоследствии «Петропавловск» обстреливал мятежный форт «Красная горка», израсходовав 568*305-мм снарядов. При этом сам линкор повреждений не получил, зато досталось «Севастополю», который, хотя и не принимал участия в этой операции, зато находился в секторе стрельбы орудий форта. Впоследствии «Севастополь» обстреливал белогвардейские войска во время их второго штурма Петрограда. Затем их боевая деятельность прекратилась до самого 1921 г., когда экипажи обоих линкоров впали в форменную контрреволюцию, став не просто участниками, но зачинщиками Кронштадтского мятежа. В ходе развернувшихся боевых действий оба линкора активно перестреливались с фортами, сохранившими верность Советской власти, а также вели огонь по боевым порядкам наступающих красноармейцев.

Повреждение линкора "Петропавловск", полученное им в ходе подавления Кронштадского мятежа.

«Петропавловск» истратил 394*305-мм и 940*120-мм снарядов, а «Севастополь» — 375 и 875 снарядов тех же калибров соответственно. Оба линкора получили повреждения от ответного огня: так, в «Севастополь» попал 1*305-мм и 2*76-мм снаряда, а также авиабомба, причем разрывы снарядов вызвали пожар. На корабле погибло 14 чел. и было ранено еще 36.

Возвращение в строй


Как уже было сказано выше, «Петропавловск» получил повреждения только в ходе Кронштадтского мятежа, а «Севастополь» в дополнение к этому – еще и от «Красной горки». Полным перечнем повреждений автор, к сожалению, не располагает, но они были сравнительно невелики и позволяли сравнительно быстро вернуть линкоры в строй.

Однако на их возвращение самое негативное влияние оказала совершенно плачевная финансовая ситуация, в которой находилась Советская Республика. В 1921 г. был утвержден состав РККФ, причем на Балтике планировалось оставить в строю из боевых кораблей только 1 дредноут, 16 эсминцев, 9 подводных и 2 канонерские лодки, 1 минный заградитель, 5 минных катеров, 5 тральщиков-миноносцев и 26 тральщиков. При этом начальник Морских Сил РККА Э.С. Панцержанский в своем обращении морякам от 14 мая 1922 г. объяснял, что единственной причиной стало сильнейшее сокращение военных расходов, вызванное «исключительно серьезными финансовыми затруднениями». В 1921-22 гг. дело дошло до того, что даже столь урезанный состав флота невозможно было обеспечивать ни топливом для выхода в море, ни снарядами для учебных стрельб, а личный состав РККФ был сокращен до 15 тыс. чел.

Как ни странно, но в наилучшем состоянии оказался наиболее интенсивно использовавшийся в годы Гражданской войны «Петропавловск», после Кронштадского мятежа ставший «Маратом». Он-то и вошел в состав Морских Сил Балтийского моря (МСБМ) в 1921 г., заняв «вакансию» единственного линкора Балтийского моря, и с 1922 г. участвовал во всех маневрах и выходах флота.


Только в июне 1924 г. Реввоенсовет СССР и Высший совет народного хозяйства представили в Совет Народных Комиссаров докладную записку, в которой предлагали приступить к первой, в сущности, кораблестроительной программе СССР. В частности, на Балтике предполагалось достроить 2 легких крейсера («Светлана» и «Бутаков»), 2 эсминца, подводную лодку и вернуть в строй 2 линейных корабля.

Надо сказать, что «Севастополь», ставший «Парижской коммуной», с 1922 г. числился в учебном отряде, а в 1923 г. даже принимал участие в учебных маневрах. Но участие это заключалось лишь в том, что линкор, стоя на рейде Кронштадта, обеспечивал радиосвязь штаба МСБМ с кораблями в море. В качестве полноценной боевой единицы «Парижская коммуна» вернулась в состав флота лишь в 1925 г. А вот «Октябрьскую революцию» — «Гангут», простоявшую всю гражданскую войну у стенки и не имевшую боевых повреждений, взялись приводить в порядок в последнюю очередь: он вошел в строй только в 1926 г.

"Марат" и "Парижская коммуна", 1925 г.

Надо сказать, что в этот период задачи линкоров в РККФ еще не были сколько-то ясно сформулированы по той простой причине, что пока еще не было определено задач и для РККФ в целом. Обсуждение военно-морской концепции СССР началась в 1922 г., с дискуссии «Какой РСФСР нужен флот?», но на тот момент окончательных выводов сделано не было. Теоретики «старой школы», приверженцы сильного линейного флота, с одной стороны, не желали отступать от классической теории владения морем, но с другой стороны, и они понимали, что создание могучего линейного флота в текущих условиях совершенно утопично. Поэтому дискуссии не дали особого результата, и вскоре свернули на безусловно важные, но все же вторичные вопросы взаимодействия разнородных сил, то есть надводных кораблей, авиации и подводных лодок. При этом важнейший постулат о необходимости сбалансированного флота на тот момент почти никем не оспаривался, хотя сторонники исключительно москитного флота были уже тогда.

Безусловно, моряки уже тогда предлагали задачи, которые должен будет обеспечивать в ближайшее время флот. Например, заместитель начальника и комиссара Морских Сил РККФ Галкин и врио начальника Штаба РККФ Васильев в «Докладе командования Морских Сил председателю РВС СССР М.В. Фрунзе о состоянии и перспективах развития РККФлота» предлагали для Балтийского флота:

1. В случае войны с Большой Антантой – оборона Ленинграда и обеспечение операций против Финляндии и Эстонии, для чего требовалось полное владение Финским заливом до меридиана о. Сескар и «спорное владение» — до меридиана Гельсингфорс;

2. В случае войны с Малой Антантой – полное владение Балтийским морем, со всеми вытекающими отсюда задачами и преимуществами.

Однако все это оставалось на уровне предложений и мнений: в 20-е годы не было еще дано ответов, зачем стране нужен флот и не было концепции военно-морского строительства. К необходимости сохранения линкоров в составе флота вели куда более простые и приземленные соображения. Что военно-морской флот стране все-таки нужен, понимали все, а линкоры типа «Севастополь» не только были сильнейшими из имеющихся в нашем распоряжении кораблей, но и находились во вполне приемлемом техническом состоянии, и вошли в строй сравнительно недавно. Таким образом, они представляли собой морскую силу, которую странно было бы игнорировать. И даже такой противник линейного флота, как Тухачевский, считал необходимым их сохранение в составе флота. В 1928 г. он писал: «учитывая имеющиеся линкоры, их следует сохранить, как неприкосновенный запас, как дополнительное средство на время войны».

Линкор "Марат"

Таким образом, в 1926 г. три балтийских линкора вернулись в строй и необходимость их для флота никем не оспаривалась. Однако уже в следующем, 1927 г. встал вопрос об их масштабной модернизации. Дело в том, что, хотя те же Галкин и Васильев считали, что наши линейные корабли «…типа «Марат», несмотря на 10-летнюю давность со времени постройки, все же представляют единицы современного порядка», но многие их недостатки, в том числе «в отношении бронирования, слабости противоаэропланной артиллерии и защиты от подводных взрывов» вполне осознавалась.

Планы модернизации


Надо сказать, что вопросы модернизации линкоров типа «Севастополь» тоже вызвали весьма оживленную дискуссию. Основные акценты – направления модернизации, были расставлены на «Особом совещании», состоявшемся 10 марта 1927 г под председательством начальника Морских Сил РККА Р.А. Муклевича. В основе обсуждения лежал доклад видного военно-морского специалиста В.П. Римского-Корсакова, отмечавшего многие недостатки линкоров типа «Севастополь», и способы повышения их боеспособности. В целом же совещание пришло к следующим выводам.

1. Бронезащита линкоров совершенно недостаточна, и требует усиления: полностью устранить этот недостаток нельзя, но оптимальным решением стало бы доведение толщины одной из броневых палуб до 75 мм. Отмечалась также слабость 76 мм крыш и 75-152 мм барбетов башен главного калибра.

2. Дальность стрельбы была признана недостаточной, ее, по мнению В.П. Римского-Корсакова следовало довести до 175 кабельтовых. В этом случае дальность стрельбы «Севастополей» на 2,5 мили превзошла бы таковую у лучших британских кораблей типа «Куин Элизабет» — на тот момент специалисты считали, что она достигает 150 кабельтов. На самом деле, это было несколько преждевременное суждение, потому что первоначально башни линкоров этого типа обеспечивали угол возвышения 20 град., что позволяло стрелять только на 121 кабельтов. Впоследствии угол возвышения был увеличен до 30 град., что дало возможность британским линкорам стрелять на 158 кабельтов, но это случилось уже в 1934-36 гг. В.П. Римский-Корсаков предлагал 2 возможных способа увеличения дальности стрельбы: создание облегченного (порядка 370 кг) снаряда, снабженного специальным баллистическим наконечником, или же значительно более серьезные работы по модернизации башен, с доведением углов возвышения до 45 град. Последнее, в теории, должно было обеспечить дальность стрельбы «классическими» 470,9 кг снарядами в 162 кабельтова, и облегченными – до 240 кабельтовых.

3. Рост дальнобойности орудий главного калибра и увеличение дистанции боя должны были быть обеспечены соответствующими улучшениями системы управления огнем. На линкоры следовало установить новые, более мощные дальномеры, и разместить их выше, чем это было сделано в исходном проекте, кроме того, линкоры следовало обеспечить самыми современными приборами управления стрельбой, какие только можно было получить. Также было сочтено необходимым оснастить линкоры по меньшей мере двумя гидросамолетами-корректировщиками.

4. Помимо дальности стрельбы, главный калибр нуждался также в росте скорострельности, как минимум в полтора, а лучше – в два раза.

5. Противоминный калибр: 120-мм орудия, размещенные в казематах сравнительно невысоко над уровнем моря, и имеющие дальность стрельбы до 75 кабельтовых считались устаревшими. В.П. Римский-Корсаков ратовал за замену их на 100-мм орудия, размещенные в двухорудийных башнях.

6. Также требовалось качественно усилить зенитную артиллерию. Впрочем, В.П. Римский-Корсаков отлично понимал, что усиление противоминной и зенитной артиллерии носит только рекомендательный характер, так как подходящих артсистем у флота и у промышленности просто не было.

7. Мореходность линкоров также была сочтена недостаточной – чтобы решить этот вопрос, рекомендовалось тем или иным способом увеличить высоту надводного борта в носу корабля.

8. Уголь как основное топливо линкоров был всеми участниками совещания сочтен полнейшим анахронизмом – о переводе линкоров на нефть участники совещания говорили как о деле решенном.

9. А вот о противоторпедной защите линкоров однозначного решения принято не было. Дело в том, что отказ от угля, и от защиты, которую обеспечивали угольные ямы, снижали и без того откровенно слабую ПТЗ линкоров типа «Севастополь». Положение могла спасти установка булей, но тогда пришлось бы смириться с уменьшением скорости. А на это участники дискуссии не были готовы решиться: дело в том, что скорость считалась одним из важнейших тактических преимуществ линкора. Понимая, что «Севастополи» по совокупности боевых качеств серьезно проигрывают современным иностранным «21-узловым» линкорам, моряки рассматривали скорость, как возможность быстро выйти из боя, если обстоятельства будут складываться не в пользу РККФ, а такое, по понятным причинам, представлялось более чем вероятным.

10. Кроме всего вышесказанного, линкоры нуждались в таких «мелочах», как новые радиостанции, противохимическая защита, прожекторное устройство и многое другое.

Иными словами, участники совещания пришли к выводу, что линкорам типа «Севастополь» для поддержания их боеспособности требуется весьма и весьма глобальная модернизация, стоимость которой, в первом чтении, была приблизительно определена как 40 млн. руб. на один линкор. Очевидно, что выделение средств в таком размере было крайне сомнительным, почти невозможным делом, и потому Р.А. Муклевич распорядился, наряду с «глобальной», проработать и «бюджетный» вариант модернизации линкоров. При этом переход на нефтяное отопление считался обязательным в любом случае, а скорость, (очевидно – в случае установки булей) не должна была снижаться менее 22 уз.

Продолжение следует…

Автор:

Андрей из Челябинска