[ezup]

Эпоха правления в Советском Союзе Никиты Сергеевича Хрущева вошла висторию не только такими противоречивыми событиями, как развенчание культа личности Сталина и первый полет человека в космос, Карибский кризис и подавление Будапештского восстания в Венгрии, но и большим количеством внутригосударственных реформ. Далеко не все из них были оправданными, многие вызывали и вызывают очень противоречивые оценки со стороны и простых людей, и профессиональных историков.

Одна из самых странных реформ, задуманных в последние годы правления Хрущева, — модернизация русского языка. Сам Хрущев, кстати, был человеком малограмотным, в тонкостях филологии не разбиравшимся и лишенным той обстоятельности, которая была присуща его знаменитому предшественнику Иосифу Виссарионовичу Сталину.

В центр внимания революционеров русский язык попал сразу после Февральской и Октябрьской революций 1917 года. И в этом не было ничего удивительного. Радикальные политические трансформации часто сопровождались не только социально-экономическими преобразованиями и сменой системы власти, но и «революциями в языке». Петровский поворот и Октябрьская революция – типичные тому примеры. И это тоже понятно, поскольку язык во многом и формирует наше мышление.

Как только была свергнута монархия Романовых, Временное правительство попыталось инициировать масштабную реформу русского языка, но из-за политических пертурбаций того времени руки до языковой реформы у Александра Керенского просто не дошли, а вскоре он лишился власти. Большевики, которые тоже собирались реформировать русский язык, тем не менее первое время были не в силах производить какие-либо масштабные изменения, поскольку были заняты куда более серьезными вопросами – удержанием власти, Гражданской войной, объединением национальных окраин, отколовшихся после распада империи. Где тут было до решения вопросов орфографии и грамматики?

Тем не менее, осенью 1918 г. большевистская власть приступила к внедрению новых правил орфографии и грамматики. Основная суть реформы большевиков заключалась в следующих нововведениях. Во-первых, ликвидировались буквы «фита», «и десятеричное» и «ять», которые большевиками почему-то рассматривались как своеобразные символы старого режима и монархии. Во-вторых, полностью исключался в конце слов твердый знак. Он сохранялся лишь в качестве разделительного. К твердому знаку в конце слов у большевиков тоже было очень негативное отношение. В-третьих, менялись окончания родительного и винительного падежей. Из языка исключались окончания «-аго», «-яго», которые менялись на «-его». Наконец, буква «з» в окончаниях приставок менялась на «с», если предшествовала глухим согласным.

Языковая реформа большевиков сразу же была максимально политизирована. В советской литературе тех лет высмеивалось старое правописание, в журналах публиковались карикатуры на старые буквы дореволюционного алфавита, изображалось их изгнание из алфавита современного. С другой стороны, почти вся эмигрантская печать, негативно настроенная к советской власти, а также церковные издания, реформу большевистской власти не приняли и использовали дореволюционное правописание.

Кстати, в начале 1990-х годов стали предприниматься попытки вернуть старое правописание в отдельных книгах и изданиях. Особенно стремились к этому всевозможные периодические издания монархического и национал-патриотического толка, некоторые издания казачества. Встречалось и довольно большое количество литературы, которая целенаправленно печаталась по старому правописанию. Старое правописание, например, букву «ять», стали использовать и в коммерческих целях печатные издания, магазины, рестораны, когда хотели показать свою мнимую преемственность по отношению к дореволюционной России или подчеркнуть особый дореволюционный шарм.

В сталинском Советском Союзе власть была занята более серьезными вещами, чем исправлением правописания. Задачи по индустриализации страны, Великая Отечественная война, послевоенное восстановление советской экономики требовали колоссального напряжения сил. И особого внимания правописанию со стороны власти не уделялось.

В 1942 году, правда, в правила русского языка была введена поправка, которая закрепила обязательное использование буквы «ё». После этой поправки буква была внесена в алфавит. Тогда же был отменен апостроф (’), которым противники старого правописания заменяли твердый знак. Наконец, были отменены и точки в аббревиатурах. Например, если прежде писали Р.С.Ф.С.Р., то с 1940-х годов стали писать РСФСР. И старые аббревиатуры мы можем видеть лишь на знаменах и плакатах первых революционных лет в музеях, либо в старых печатных изданиях в библиотеках.

Время масштабных преобразований в русском языке наступило после прихода к власти Никиты Хрущева. Непонятно почему, но Никита Сергеевич считал себя очень сведущим человеком во всех дисциплинах – в литературе, в изобразительном искусстве, в языкознании. Он легко давал характеристики писателям и художникам, их произведениям. Вероятно, Хрущев стремился подражать Сталину, хотя не обладал и половиной интеллектуального потенциала последнего. По крайней мере, Сталин в конечном итоге даже стал восстанавливать старую школу, старую систему высшего образования, тогда как Никита Хрущев попытался дать второе дыхание максимализму первых послереволюционных лет.

Первая языковая реформа Никиты Хрущева была проведена в 1956 году. Она была весьма поверхностной и касалась изменения правил написания ряда слов. Например, вместо «снигирь» стали писать «снегирь», а вместо «диэты» — «диета». Теперь мы пишем не «итти», а «идти» — и это тоже заслуга реформы 1956 года. Интересно, что именно первая хрущевская реформа языка вновь сделала употребление буквы «ё» необязательной и сегодня пишущая публика сама решает, расставлять ей буквы «ё» в своих текстах или нет.

В 1960 году, когда Никита Хрущев уже очень уверенно держал бразды правления партией и государством в своих руках, началась подготовка ко второй языковой реформе. Ее организация была поручена Отделению русского языка и литературы Академии наук СССР. Своей задачей реформа ставила максимальное упрощение орфографии русского языка. На самом деле смысл в этой реформе был вполне однозначный. Она была неразрывно связана с переходом к всеобщему обязательному восьмилетнему образованию.

Прежде семилетняя школа была обязательной в городах, в сельской местности многие люди не получали семилетнего образования. Переход к всеобщему восьмилетнему образованию требовал упрощения учебы для школьников, поскольку теперь в восьмилетках в обязательном порядке начинали учить и деревенских ребят, в том числе из национальных республик и регионов. Требовалось значительно упростить правила русского языка, чтобы их могли в полном объеме усваивать дети из самых разных слоев и населенных пунктов.

Всеобщее восьмилетнее образование было нужно Хрущеву и для того, чтобы продемонстрировать колоссальные успехи Советского Союза в деле утверждения всеобщей грамотности населения. СССР должен был превосходить капиталистические страны, причем не только развивающиеся, но и развитые. Для этого восьмилетнее школьное образование должно было охватить все слои советского общества. Правда, чиновники от образования мало задумывались о том, насколько реальны планы повышения грамотности советского населения вне зависимости от его социальной и национальной принадлежности. Куда важнее было продемонстрировать впечатляющие цифры, которые бы доказывали всему миру: в Советском Союзе все дети обязаны получать восьмилетнее школьное образование, неграмотных людей в СССР нет и быть не может, если говорить о молодых поколениях советских граждан.

Поддержку упрощению правил русского языка оказывал лично Никита Хрущев. Человек малообразованный и малограмотный, он очень стеснялся того, что не может писать без ошибок. И старался вообще не писать от руки никаких текстов, но иногда все же приходилось писать. Поэтому Никите Сергеевичу реформа, которая бы упрощала правописание, пришлась по душе. В 1962 году с его позволения в советской прессе началась кампания за упрощение правил русского языка. Первыми выступили известные филологи, которые стали говорить о необходимости упрощения правил орфографии. Мол, сложное правописание только отталкивает детей от школьной учебы. Разумеется, вопрос тут же политизировали. Утверждалось, что русский язык сознательно усложнялся эксплуататорскими классами, чтобы изолировать крестьян и рабочих от образования.

На защиту идеи реформирования русского языка был брошен весь могучий потенциал советской пропагандистской машины. Советские газеты запестрели тематическими статьями об орфографии и грамматике. Под идею реформы подводилась и солидная эмпирическая база. С мест отчитывались директора школ и учителя русского языка и литературы – упрощение орфографии необходимо, поскольку большая часть детей усвоить в полном объеме школьную программу по русскому языку не в состоянии. Лишь менее половины учащихся осваивает грамоту относительно сносно и только треть может считаться грамотными людьми. При этом подчеркивалось, что это данные по русским областям РСФСР, а если брать национальные регионы, где русский язык не являлся родным, то там дела обстояли еще хуже: многие дети вообще так и не научались писать на русском языке.

Особенно сложной была ситуация в сельской местности союзных республик Средней Азии и Закавказья, в автономных республиках, краях и областях Северного Кавказа и Сибири. Таким образом, под идею языковой реформы подводилась довольно неплохая аргументация, которая даже скептика заставляла бы задуматься: а не стоит ли и вправду значительно упростить русский язык, сделать его изучение доступным любому школьнику – и парню из русской глубинки, и учащемуся из таджикского кишлака или дагестанского аула.

В 1963 году Академия наук СССР основала Государственную орфографическую комиссию под председательством Виктора Виноградова – академика, самого известного филолога Советского Союза. В состав комиссии вошли многие известнейшие деятели тогдашней советской науки, включая Розенталя и Ожегова, писатели Чуковский и Лидин, а также представители «школьной общественности» — заслуженные учителя. Для организации общественной поддержки реформы была создана специальная общественная орфографическая комиссия.

В итоге в 1964 году появились и весьма спорные рекомендации, составленные на основе выводов Государственной орфографической комиссии. Рассмотрим их более подробно. Так, после «ж», «ш», и «ч» предлагалось писать не «е», а «о». То есть, завершись реформа успешно, сегодня мы писали бы «чорный», «жолтый», «жолудь». Упразднялся мягкий знак в окончаниях слов, заканчивавшихся на «ж», «ч», «ш», «щ». Надлежало писать «доч», «мыш», «тиш». После буквы «ц», в соответствии с идеей реформаторов, следовало писать «и» — «циган», «отци».

Понятно, что такое правописание с восторгом бы приняли в национальных республиках или глубинке, но образованных людей оно коробило. Твердый знак, как и в 1918 году, вновь захотели упразднить, только окончательно. В качестве разделителя предлагалось использовать один мягкий знак, дабы не путать людей. Кроме того, в словах иностранного происхождения убирались двойные согласные. Наречия теперь надлежало писать слитно. Такие слова, как «брошюра», писались по произношению, то есть «брошура».

Естественно, что публикация предложений по изменению орфографии русского языка вызвала весьма негативную реакцию со стороны консервативно настроенной части советских филологов и школьных учителей. Но решающий голос оставался за всесильным руководителем советского государства Никитой Сергеевичем Хрущевым. И здесь русской орфографии сильно повезло, а школьникам «из глубинки» не повезло: 14 октября 1964 года Никита Сергеевич Хрущев был отстранен от занимаемой должности.

Фактически в советской стране произошел государственный переворот, в результате которого к власти пришел Леонид Ильич Брежнев. Человек более здравомыслящий и образованный, он отказался от идеи проведения языковой реформы. Максималистские идеи «хрущевцев» были отвергнуты. Практически сразу после прихода Брежнева к власти советская печать выдала серию критических статей, разбивших в пух и прах аргументы сторонников языковой реформы.



Автор:Илья Полонский