[ezup]

12 января 1979. Военная кафедра. Экзамен по тактике.
- Курсанты, вы понимаете куда пришли? Вы пришли на экзамен К КАПИТАНУ ЛОЩЕНКИНУ!!! Если вы полагаете, что КАПИТАНУ ЛОЩЕНКИНУ тактику можно сдать нахаляву, то я, как два пальца против ветра, докажу ваше глубочайшее заблуждение.
Капитан, заложив руки за спину, медленно прохаживался перед строем. Был он роста метр шестьдесят вместе с фуражкой и далеко не капитанской молодости. Гладко выбрит, подтянут и в меру пьян.
- Курсанты, КАПИТАН ЛОЩЕНКИН - это вам не хрен в тазике с двумя просветами и тремя звездами. Полковников у нас на кафедре - как дерьма в проруби. А капитан у вас один! Сообразили, мать вашу, - ОДИН!!! Вечный капитан. Это ценить надо, курсанты!

Лощенкин остановился перед сержантом.

- Сержант, что за хрень у тебя в клешне болтается? - капитан кивнул на
облезлую сумку, которую Колян прятал левой рукой за спину.

- Дык, товарищ капитан! - сержант слегка встряхнул котомку,
откликнувшуюся характерным бутылочным звоном, - старый новый год завтра.
Так сказать, от Деда Мороза в лице нашего взвода...

- Взво-о-о-д, - перебил сержанта капитанский рык, - Разойдись! Сержант,
ко мне!

...Капитан с Коляном отсутствовали около получаса. Наконец, когда уже все
истомились в аудитории, ожидая неминуемого погрома на предстоящем
экзамене, в дверь просунулась покрасневшая рожа нашего сержанта.

- Ый-ик! {цензура}, - сказала рожа, распространяя по помещению аромат дорогого
армянского коньяка, - Ый-ик! Давайте сюда зачетки. Быстрее, уроды!

Дважды упрашивать не пришлось. Прошло еще полчаса. Строевым шагом в
аудиторию вошел капитан Лощенкин.

Раздался чей-то истошный вопль:

- Взво-о-о-д, встать, смирна-а!

- Вольно, садитесь, - разрешил капитан. Оглядев выпученным глазом
аудиторию, Лощенкин промаршировал к кафедре. Трижды споткнувшись,
поднялся к преподавательскому месту.

- Товарищи, мать вашу, танкисты, - торжественно произнес капитан, обеими
руками цепко держась за спинку стула, - Поздравляю вас с успешной сдачей
экзамена по тактике!

- Ура, ура, ура-а-а! - ответила аудитория.

- И, хотя, вы нихрена ничего не знаете, - продолжил Лощенкин, - я
удовлетворен проявленной вами воинской смекалкой. И, если гниющий
империализм, мать его, вздумает... Ый-ик!.. Короче Родина, мать наша,..
т.е. ваша, ек-вашу мать... Уверен, в рядах стальной гвардии вы насадите им
кузькину мать по самое империалистическое некуда... Всем "хорошо" и
"отлично". Зачетные книжки получите у сержанта.

...Коляна с нашими зачетками мы дожидались в общаге до полуночи. Коляна
принес капитан.

- Забирайте, - промычал он, сваливая с плеч 88-килограммовое тело, -
тяжел, как бегемот, а слаб, как заяц, мать его... В десанте, блин,
служил, а пить так и не научился. Это вам, {цензура}, не интегралы с
кирпичами лобешником колоть, тут, мать вашу, думать надо!..

Во избежание обвинений в антисемитизме сделаем маленькое отступление.
Дело происходило в эпоху "расцвета застоя". Боже упаси, мы не были
антисемитами, но как-то "само собой" оказалось, что на всем курсе
учились исключительно Ивановы, Тарасенки и Залавутдиновы. И только в
одной группе собрались почему-то исключительно Штейнбоки с Бокштейнами и
Фломенблидтами. Кстати, ребята они были умные, малопьющие, почти
поголовно отличники. В то время за сессии, сданные только на 5 давали
повышенную стипендию, а за одну тройку - лишали стипендии вообще.

А теперь продолжим нашу историю.

Итак, наслышанные о наших успехах на военной кафедре, ребята из "особой
группы" капитально подготовили свою неминуемую встречу с капитаном
Лощенковым. Как подготовили? Да послали гонца в ближайший гастроном и
купили 2 бутылки портвейна и полкило соленых огурцов.

13 января 1979. Экзамен по тактике.

- Курсанты, вы понимаете куда пришли? Вы пришли на экзамен К КАПИТАНУ
ЛОЩЕНКИНУ!!! Если вы полагаете, что КАПИТАНУ ЛОЩЕНКИНУ тактику можно
сдать нахаляву, то я, как два пальца против ветра, докажу ваше
глубочайшее заблуждение.

Капитан был небрит, с багровой мордой лица, трезв и поэтому зол. Засунув
руки в карманы и грозно выпучив глаза, он прохаживался вдоль строя.

- Курсанты, КАПИТАН ЛОЩЕНКИН - это вам не хрен в тазике с двумя
просветами и тремя звездами!

На правом фланге Ленечка Берман, кучерявый щуплый парнишка с огромными
оттопыренными ушами, усиленно тряс авоськой с двумя бутылками портвейна
и кульком огурцов. Бутылки издавали жалобное звяканье.

- Курсант Берман! Прекратить заниматься онанизмом!

- Товарищ капитан! Это не онанизм! Это подарок вам по случаю старого
нового года!

- Берман! Ко мне!

Ленечка летит к Лощенкину, пытаясь изобразить строевой шаг. Звякают
бутылки.

- Что это? - капитан пучит глаза на авоську, - Вы ЭТИМ собрались стены в
сортире красить, курсант?

- Это... это подарок по случаю старого...

- Берман, мать твою, встать в строй! Взво-о-од, смирна-а! Направо! В
аудиторию шагом марш!

Через 5 минут из аудитории вылетел Берман. Пальцы растопырены, уши
трясутся, в глазах слеза. Неуд. Следующей жертвой пал Фломенблидт. Неуд.
Затем Бокштейн - неуд. Штейнбок - неуд. И так далее по списку. Полчаса
продолжался разгром бывших отличников. Капитан Лощенкин устал. Болела
голова и жутко хотелось опохмелиться после вчерашнего.

Капитан вышел в коридор.

- Товарищ капитан, что же нам теперь делать, ведь стипендия... Что скажет
тетя Капа, как я покажусь на глаза дедушке Арону! Такое несчастье,
товарищ капитан, - простонали хором Фломенблидт, Бокштейн со Штейнбоком,
Ленечка Берман и так далее по списку.

- Думайте, - буркнул капитан, - 20 минут вам на размышления.

Капитан отправился курить. А ребята были умные, почти поголовно
отличники. Решение было найдено за 3 минуты. 15 минут легкой трусцой до
ближайшего гастронома. На 19-той минуте в курилку просунулись уши
Ленечки Бермана.

- Курсант Берман, что ЭТО? - капитан выпучил глаз на красивый пакет в
розочках, повязанный бантиком.

- Это... это подарок по случаю старого...

- Берман, мать твою, кру-у-угом! В аудиторию шагом марш! Пакет, оставь...

Капитан развязал бантик. В пакете находилась бутылка коньяка с ТРЕМЯ
звездочками на этикетке и полкило апельсинов. Капитан усмехнулся.

Через 5 минут из аудитории выполз Берман. Пальцы трясутся, уши
растопырены, в глазах недоумение. Тройка. Следующим тяжелое душевное
ранение получил Фломенблидт. Тройка. Затем Бокштейн - тройка. Штейнбок -
тройка. И так далее по списку. А ведь стипендия... А что скажут дядя Сима
и бабушка Хиля?

Капитан вышел в коридор.

- Товарищ капитан, а как же...

- Я ведь говорил, думайте! Вы до скольки звездочек додумались? Только до
ТРЕХ, мать вашу!!!
- Я сообразил, товарищ капитан! - Ленечка Берман радостно шлепнул себя
полбу, - разрешите мы все исправим?

- Думать и соображать надо сразу, курсант Берман, - назидательно сказал
Лощенкин, - Даю новую вводную. Сколько звездочек у меня на погонах?

- Четыре! - радостно расплылся Фломенблит.

- Блин, у меня что, только один погон, мать вашу?

- Товарищ капитан! А разве коньяк в 8 звездочек бывает, - удивленно
разинули рты Бокштейн со Штейбоком.

- Эх, парни, если бы все так легко в жизни решалось простым умножением
на два, - философски вздохнул капитан, - думайте, даю вам 20 минут.

Капитан отправился курить. Ребята вроде умные, почти поголовно
отличники. Решение было найдено за 1 минуту. 17 минут спортивной ходьбы
до ближайшего гастронома. На 19-той минуте в курилку просунулись носы
Бокштейна со Штейнбоком:

- Товарищ капитан, мы ждем вас в аудитории.

Капитан Лощенкин утомился окончательно. Голова трещала невыносимо. В
аудитории капитана встретил Ленечка Берман, лихо вытянувшийся перед
строем из восьми бутылок пятизвездочного армянского коньяка.

- Товарищ капитан, по случаю... - начал было рапортовать Ленечка, но его
устало перебил Лощенкин:

- Отставить, всем "отлично", зачетки получите у Бермана, все свободны,
курсант Берман, останьтесь!

...Ленечку с зачетками ребята дожидались в общаге до поздней ночи. Около
полуночи появился Берман. На плечах он тащил тело.

- Ребята, в таком виде ему домой никак нельзя, теща не поймет, - говорил
Ленечка, бережно опуская капитана Лощенкова на свою кровать...

Декабрь 1979. Советские войска вошли в Афганистан.

Август 1980. Колонна средних танков под командованием майора Лощенкова
была остановлена и сожжена на каком-то горном перевале. Более суток
майор тащил на себе обгоревшего и полуживого лейтенанта Ленечку Бермана.

P.S. Боже упаси, майор никогда не был антисемитом, просто он терпеть
ненавидел портвейн. Да и свой любимый пятизвездочный коньяк он
предпочитал закусывать не соленым огурцом, а простой русской селедочкой...