[ezup]

Прошло без малого почти четверть века после окончания Афганской войны, которая длилась десять лет. Эта необъявленная война стоила для нашего государства безвозвратными потерями около 15 тысяч человек, санитарными более 54 тысяч человек, Советская Армия потеряла 118 самолетов и 333 вертолета. Теперь можно сказать, что Афганская революция обходилась нашей стране порядка 3-х миллиардов долларов ежегодно. Но полученный военнослужащими всех рангов боевой опыт был огромен и стал достоянием для других поколений при их обучении в Академиях.

Для горной местности с быстрым изменением метеоусловий, переменной низкой облачностью, ухудшением полетной видимости, сильным и порывистым ветром нанесение эффективных ракетно-бомбовых ударов было большим искусством для летчиков, не многим этого удавалось достичь. Дополнительно решение боевых задач авиацией усложнялось из-за: невозможности обнаружения и распознавания целей, ограничений по выходу в зону атаки, малого времени прицеливания, ограниченности боевого пути и непредсказанности при выходе из атаки. Эти экстремальные условия приводили к резкой утомляемости даже подготовленного летного состава, притуплению бдительности и в ряде случаев необдуманности в действий. Для выполнения боевых задач по поддержке сухопутных подразделения ограниченного контингента Советской Армии летные экипажи фронтовой и армейской авиации, получив задание и маршрут полета, при подходе к цели устанавливали связь с передовым авианаводчиком. Обозначение переднего края своих войск осуществлялось по командам наводчика дымами или серией ракет установленного цвета. Целеуказания выполнялись также авианаводчиком по радио, ориентировкой экипажа по характерным наземным предметам, а также стрельбой ракетами, трассирующими пулями, дымовыми снарядами в направлении противника. Также как это было еще во время Великой Отечественной войны. Старшее поколение помнит повесть «Зеленые цепочки», в которой описывается как фашистские лазутчики ночью наводили бомбардировщики на жизненноважные объекты Ленинграда. Но читатели не знают, что спецслужбы Красной Армии быстро усвоили тактику наведения фашистских бомбардировщиков и, применяя ложные сигналы отводили их в районы Финского залива или на пустыри, где те сбрасывали бомбы. В этой области науки с того времени ничего не изменилось. Все указанные выше действия иногда повторял и противник. Поэтому особенно в темное время суток и при плохих метеоусловиях экипажи часто не могли отличить свои войска от подразделений противника, что приводило в ряде случаях к поражению своих подразделений от ракетно-бомбовых ударов. Такие летные происшествия порождали осторожность экипажей работать в сложных условиях, как будто в Афганистане условия могли быть простыми. Анализ и разбирательства этих летных происшествий всегда проводились на самом высоком уровне. Затем материалы передавались в военную прокуратуру. Наш Министр всегда информировался о подобного рода инцидентах в армии, и он понимал, что подведомственные институты должны предложить способы решения этой проблемы.

После одной из Коллегий Министр попросил меня вместе с Генеральным конструктором системы государственного опознавания зайти к нему в кабинет. Институт Ильдус Шайхульисламовича был менее других НИИ и КБ Главного управления загружен заказами Минобороны, поэтому он решил поговорить с нами о возникшей проблеме в Афганистане. Предприятия возглавляемого мною Главного управления обеспечивали создание навигационных, посадочных и радиолокационных систем, аппаратуры точного времени, систем управления воздушным движением, тренажеров для подготовки широкого круга специалистов, командных радиолиний, систем государственного опознавания, бортовой авионики и др. Поэтому руководитель Министерства знал, кому поручить подготовку предложений до оформления Заказчиком технических заданий. Получив указание и задав несколько вопросов, мы попросили разрешение отбыть в Управление, но Петр Степанович задержал нас и по АТС-1 связался с А.Н. Ефимовым и А.С. Сысцовым. Он сообщил им, что Мостюкову и мне поручено подготовить предложения по созданию технических средств, препятствующих или снижающих вероятность нанесения в сложных условиях авиацией ударов по своим воинским подразделениям. Сразу же по телефону были согласованы ответственные со стороны ВВС – это были генерал-майор Денисов В.И. и генерал-майор Теркин Е.В. Со стороны Минавиапрома работу поручили координировать М.П. Симонову. Со всеми указанными руководителями мы с Мостюковым И.Ш. были лично знакомы.



Я попросил Мостюкова И.Ш. через неделю приехать в Ленинград для возможности разработки наших предложений, которые необходимо было доложить Министру и при его одобрении Главкому ВВС и Министру Авиационной промышленности. Совещание я проводил в Ленинградском научно исследовательском радиотехническом институте ( в настоящее время это ОАО “РИРВ”). Когда собираются руководители предприятий, доктора наук, чтобы найти и предложить фундаментальное решение, и когда эти руководители озабочены в решении задач, стоящих перед отраслью, да еще когда эти задачи поставил сам Министр, то результат, как правило, всегда положительный. Было предложено два варианта. Первый основывался на использовании запросчиков и ответчиков системы, созданной И.Ш. Мостюковым, второй на комплексном использовании радионавигационных систем, создаваемых в НИИ, возглавляемых директорами Гужвой Ю.Г. и Громовым Г.Н. Как положено, доложили Министру, направили материалы Главкому ВВС и Министру Авиапромышленности. По предложению Мостюкова И.Ш. сразу начались натурные работы непосредственно в районах боевых действий. Результаты были положительны только при обозначении бронетехники. При установке ответчиков в окопах и за валунами при взрывах гранат и снарядов они падали, связь нарушалась. Обозначение группировок выполнить было невозможно.

Одновременно по решению этой задачи через навигационные системы было выполнено комплексирование бортовой аппаратуры “Ромб-1К” (РСБН) и “Скип” (РСДН), “Квиток” (РСДН). Бортовая аппаратура была размещена на самолетах Су-24М и 2-х вертолетах МИ-24 (для испытаний). После доклада Главкому ВВС генералы Теркин Е.В. и Денисов В.И. подготовили директиву Главного штаба ВВС о проведении испытаний в Прибалтийском военном округе на полигоне в районе городов Салдус и Мажейкяй. Работа Европейской цепочки системы РСДН была взята под особый контроль Центром Дальней Радионавигации ВВС. Группа специалистов во главе с руководителем НИИ Гужвой Ю.Г. и заместителем руководителя КБ Мосяковым Е.А. , а также двух начальников отделов профильных НИИ Минобороны тоже прибыли на полигон. Предварительно в Московском КБ “Компас” были подготовлены четыре автомобиля, переоборудованных для приема сигналов радионавигационных систем и радиостанциями для связи. Эти автомобили были также доставлены на полигон в Прибалтику. По своим характеристикам система РСДН обеспечивает определение координат в зависимости от места объекта в рабочей зоне с погрешностью 150-750 м. Но проведенное в Московском КБ “Компас” моделирование и предложенный мною принцип “относительной радионавигации” позволял нам надеяться, что погрешность определения координат объекта вне зависимости от места в рабочей зоне не превысит 5-7 метров. На аэродроме в Салдусе разместились самолеты, вертолеты, здесь же разместили летные экипажи и трех специалистов по бортовой аппаратуре РСБН и РСНД. Ракетно-бомбовые удары выполнялись на полигоне площадью 12 на 8 км в районе городка Мажейкяй, это уже в Литве. От полигона, где разместилась вся рабочая группа, включая офицеров профильных НИИ Минобороны, до аэродрома в Салдусе было порядка 45 км. После ознакомления летчиков, а это были строевые пилоты, воевавшие в Афганистане, и командование полигона с задачей, которая была поставлена перед нами директивой Главного штаба ВВС, мы приступили к фиксации на картах и местности радионавигационных точек. Летчики и мы на полигоне использовали карты “километровки”, специально доставленные из штаба авиации Прибалтийского военного округа из Риги на аэродром и командиру полигона. По приезде из Москвы в Ригу я беседовал с начальником оперативного управления штаба. Как я помню, штаб размещался на улице Бривибас 55. Знакомя меня с дислокацией полигона и аэродрома, начальник оперативного управления попросил аккуратно работать с грифованными картами и исключить одиночное появление специалистов в городе. Обстановка и настроение жителей Прибалтийских республик становилась все более напряженной по отношению к населению других регионов нашей страны. Да тут еще начали проводиться перестроечные мероприятия. Все это осложняло обстановку. Точки на картах обозначали условный передний край обороны, а также условные опорные пункт противника, подлежащие уничтожению.

Здесь в Прибалтике все происходило также как в ГНИИ ВВС в Астраханской области при испытательных полетах. Тогда мы, главные конструктора, часами прорабатывали с летчиками программу испытательных полетов. Я это научился делать, поэтому остальные только прислушивались, когда летчикам ставилась задача. На практическую работу авиации, приданной для испытаний предложенного принципа обозначения линии соприкосновения войск, отводились вторник и четверг. Остальные дни предназначались для наземного эксперимента и анализа результатов полетов. Европейская цепочка РСДН работала круглосуточно, сопряжение бортовой аппаратуры двух радионавигационных систем не дали в процессе всех полетов ни одного сбоя. Самолеты проходили обозначенные для летчиков радионавигационные точки на высотах 100 и 5500 метров, фиксация прохода обозначалась световым сигналом. Вертолеты проходили введенные в аппаратуру радионавигационные точки на высотах порядка 10 метров. Пройдя точку, обозначающую конечную зону своей территории, вертолет набирал высоту 50 метров и стрельбой из пушек поражал мишень, расположенную в точке, обозначавшую опорный пункт противника. Фиксация прохода точки, обозначающей свою территорию, фиксировалась сбросом вымпелов и световым сигналом. Погрешность прохода этих точек не превысила 7 метров. Предложенный способ обозначения линии соприкосновения дал положительные результаты. Можно было работу завершать и докладывать результаты.

Практическая работа штурмовой авиации на этом полигоне в Прибалтике с применением бомб и бортовых пушек проводилась круглосуточно ( кроме понедельника ) в те дни, когда мы занимались наземной подготовкой экспериментов. В один из таких летных дней, когда штурмовики отрабатывали бомбометание с бреющего полета, я с Мосяковым Е.А. пересекал озеро Твенкинис, находящегося в районе полигона, на лодке. Штурмовики Су-17 на малой высоте проходили над озером и поражали мишени, установленные метрах в двухстах от берега. Гужва Ю..Г. остался на берегу и с двумя офицерами готовить баню. Когда штурмовики начали полеты, наши коллеги вышли на маленький пирс, примыкавший к бане, понаблюдать процесс бомбометания. Озеро было не широкое, мы достигли уже середины его, когда над нашими головами прошел очередной Су-17. И тут я увидел, как одна из бомб оторвалась от самолета, поразила не мишень, а разорвалась в озере примерно в 150-и метрах от нас. Видимо летчик рано сбросил ее. Наших товарищей как ветром сдуло с пирса, а мы спокойно с Евгением Александровичем причалили к нему, и пошли в баню. Я попросил всех забыть о случившемся и ничего не сообщать начальнику полигона. Ведь мы завершили испытания, уедем, а летчикам надо учиться и летать здесь.

В Прибалтике до этих испытаний мне приходилось бывать раньше. Как правило, из Гродно с завода “Автомагнитол” я возвращался в Москву через Вильнюс, да и готовность аэродрома в Вильнюсе я проверял перед сдачей Заказчикам. Это был аэродром двойного базирования, хорошо оборудованный радиотехническими комплексами. Но 10 дней, проведенные в спокойной обстановке с талантливыми специалистами и боевыми летчиками, были особенными. Я другими глазами увидел этот край. Нигде в нашей стране я не встречал того, как жители хуторов утром подвозили к шоссе Салдус-Мажейкяй бидоны с молоком, а совхозный грузовик, проезжая, через некоторое время забирал их. Эти бидоны никто кроме водителя совхозной машины не трогал. Часто на полях мы видели аистов, а в лесу на полигоне оленей. Ими можно было любоваться, и думать о чем-то, о своем. Вечерами мне приходилось с офицерами, Гужвой Ю.Г. и Мосяковым Е.А. после проработки с летчиками очередного задания и результатов полетов возвращаться на полигон. Трое наших представителей оставались на аэродроме для возможности внесения в бортовую аппаратуру поправок, если потребуется. Мы с ними держали связь по рации. Чтобы не беспокоить поздно вечером персонал офицерской столовой на полигоне, мы иногда ужинали в одном кафе на трассе. Оно работало круглосуточно, это было частное кафе. Маленький зал поздно вечером всегда был пуст, поэтому мы ужинали в одиночестве. Хозяйка со своим мужем угощали нас домашними вкусными блюдами. Ужин проходил в спокойной деловой обстановке, о работе мы не говорили, это было запрещено. Обсуждали обычно новости, театральные репертуары и некоторые фильмы. Но интерес у хозяев мы все - таки вызывали, они видели автомобили с московскими номерами, антеннами, да и людей в военной форме. Все же хозяин кафе не выдержал и один раз поинтересовался, зачем мы приехали к ним. Местных офицеров с полигона они знали хорошо, ведь те имели квартиры в городе. Пришлось слукавить и пояснить, что прорабатываем вопрос возможности снятия кино в этом месте с участием иностранных студий и артистов. Поэтому мы можем подготовить материал так, что хозяина и его жену пригласят для съемок. На этом закончили разговор и знакомство.

Сам же полигон под Мажейкяйном появился вскоре после Великой Отечественной войны. Здесь отрабатывали стрельбы, бомбометание и высадку десанта. Поэтому жителей некоторых хуторов отселили и установили блок посты для предотвращения прохода посторонних гражданских лиц в районы применения оружия. Проезжая по дорогам полигона на позиции, которые мы выбирали, или на КП полигона, я как то с болью смотрел на заброшенные дома и сады. Начальник полигона полковник Спиридонов Иван Захарович, бывший летчик, запрещал нам в одиночку перемещаться даже на машинах по территории, нас всегда сопровождал автоматчик. При этом пока специалисты выверяли радионавигационные точки, автоматчик грамотно занимал позицию для наблюдения и охраны. Завершив работу и прощаясь с начальником полигона, он с горечью сказал мне: “ Видимо это последняя интересная работа, Юрий Григорьевич, которую вы проводили здесь. Нам очень понравились ваши предложения и результаты по совершенствованию управления авиацией. Как летчик могу подтвердить – повышение эффективности вы достигли. Жаль, что больше нам не придется встретиться, через год нас отсюда попросят. Кем-то в Правительстве проведена серьезная работа по отторжению Прибалтики от нашей страны. А жаль. Ведь наш народ столько средств и сил вложил в развитие этого края. Сколько наших специалистов развивало здесь хозяйство. До нас край был сельскохозяйственным, а сейчас везде требуются высококвалифицированные специалисты. Русские были направлены сюда, обжились, завели семьи, наладили свою жизнь, и они вскоре по чьей-то вине будут брошены без всякой поддержки”. Полковник оказался прав. Так все и случилось, только чуть раньше.

Спустя некоторое время под Ташкентом была развернута подвижная цепочка РСДН. Для соблюдения скрытности она разворачивалась ночью и под маскировочными сетями. Это выполнялось строго по инструкциям, чтобы иностранная разведка не зафиксировала ее введение. Могу только констатировать, что под конец Афганской войны удары штурмовой авиации с больших высот с применением предложенного способа дал эффективные результаты по точности. Об этом были заметки в зарубежных изданиях. Дополнительно стал широко применяться и метод наведения ракет с вертолетов Ми-24 подсветкой лазером. Этот метод уже отрабатывал с военными в войсках директор МКБ «Компас» Зайцев А.Н.

Удивительно, что проведение летных экспериментов и начало использования принципа “относительной навигации” в советской авиации для иностранных специальных служб стал неожиданностью. Мы опередили иностранцев.

P.S. Для читателей могу привести пример из моей научной деятельности, подтверждающий очень внимательное наблюдение иностранных разведок за результатами создания ВиВТ в нашей стране. По одной из разработок после принятия ее на вооружение мне пришлось, как главному конструктору, докладывать на Комитете по Государственным премиям о научной ценности этой работы. Она выдвигалась на Государственную премию. Председатель секции генерал-полковник Покровский Роман Петрович и члены секции хорошо знали меня и положительные стороны выдвигаемой работы. Однако по протоколу сообщение полагалось делать. Когда мне предоставили слово, а члены секции раскрыли рефераты по этой работе, я попросил разрешение только процитировать опубликованную за рубежом рецензию на нашу разработку, а доклад не делать. Вот, что было отмечено в “ WASHINGTON REPORT” 13 March 1979 year: “ The CIA has revealed that its analysis of the MiG-25 showed is capable of receiving information in very powerful bursts, which would make US jamming difficult. This release gives added credence to analysts’ belief that USSR tactical communications are more advanced than US systems now in the field.” Привожу перевод: “ЦРУ сообщило, что анализ самолета МИГ-25 показывает, что этот самолет способен принимать информацию в виде мощных коротких посылок, что затрудняет работу американской системы подавления. Это сообщение лишний раз подтверждает мнение экспертов о том, что тактическая система связи в СССР более совершенна, чем американские системы, используемые в этой области“. От членов секции поступило предложение - принять работу для голосования. Государственная Премия СССР была присуждена авторскому коллективу специалистов ВНИИРА. А зафиксировали работу нашей системы американские спец. службы на Балхаше, когда Заказчиком проводились крупные маневры.

В настоящее время появилось в печати сообщение (“Известия” от 6 августа 2013 года), что Минобороны РФ планирует установку цепочек РСДН в Забайкалье, на Кавказе, Дальнем Востоке и Южном Урале. Совместно с системой “ГЛОНАСС” все подвижные объекты Вооруженных Сил РФ смогут теперь гарантировано определять свои координаты при выполнении боевых операций. Очень хотелось бы, чтобы по побережью Северного морского пути вновь появились тоже цепочки РСДН. Когда-то под моим руководством здесь была установлена система “Марс-75” – это тоже РСДН, только с другим формат-сигналом. Наличие такой системы обезопасило бы нашу страну от возможных воздействий других государств на навигационное обеспечение подвижных объектов. А также позволило еще, и диктовать условия по проводке иностранных судов по этому пути.

Автор Ю.Г. Шатраков